Думалка

На то она и голова,"шоб шапку носить"

Официальная статистика гласит: в России ежегодно совершается по одному тяжкому или особо тяжкому преступлению против личности на 1500 человек. Это без учёта посягательств. 1500 человек – население не самой большой многоэтажки. То есть в непосредственной близости от каждого из нас каждый год происходит убийство, изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений или вооружённое ограбление. На таком фоне чувствовать себя спокойным за жизнь и здоровье свои или близких просто невозможно. Незнание цифр не избавляет от давящей атмосферы окружающего насилия. И каждый из нас неизбежно задаётся вопросом: «Что я смогу противопоставить, если столкнусь с подобным?» Для большинства этот вопрос мучителен и ответ нерадостен. Назвать такое положение нормальным язык не поворачивается. Но это господствующее положение.

Можно громко обвинять государство, очень давно разоружившее людей и не спешащее вернуть в общедоступный оборот оружие эффективное в случаях экстренной самообороны от серьёзного преступного посягательства. Время от времени раздаются голоса утверждающие, что стоит разрешить гражданам приобретать пистолеты и уровень защищённости среднего обывателя вырастет необычайно – чуть ли не разбегаться будут преступники при виде одинокого прохожего на тёмной улице. Я лично большой сторонник максимальной либерализации оружейного законодательства, так как фанатично люблю оружие: и холодное, и огнестрельное. Но с утверждением, что пистолет в кармане избавить любого от риска стать жертвой преступления, позволю себе не согласится. Причём в крайне категоричной форме. Уверен – люди, искренне так считающие, находятся под властью глубочайшего и вреднейшего заблуждения. Что, безус ловно, является их личным делом и не подлежит оценкам в категориях «плохо» или «хорошо». Но эти люди очень активно распространяют свою точку зрения и внушают её другим. А вот это уже не личное дело, это может повредить, это уже, мягко говоря, вызывает возражения. По крайне мере у меня лично.

Дело в том, что жертвой преступления человек становится гораздо раньше, чем на него нападут. Даже гораздо раньше, чем выйдет на улицу. И даже задолго до того, как купит вещь, ради овладения которой его решат убить или искалечить. Задолго до того, как начнётся цепочка событий, последним звеном которой станет преступное посягательство. Истина эта горька, неприятна, и воспринять её тяжело. НО! Каждый из нас либо является жертвой, либо нет. Воспользуются преступники тем, кто жертва, или поплатятся за покушение на того, кто ей не является – вопрос десятый. На того, кто жертва могут не напасть ни разу за всю его жизнь, хотя бы потому, что жертв многократно больше, чем преступников. А могут напасть на того, кто сам способен порвать в клочья – даже чутьё уличного хищника иногда даёт осечки. Ситуация преступного посягательства лишь проявляет суть человека, наглядно демонстрирует степень его уязвимости. Но лишь демонстрирует и проявляет. То, что есть. Есть давно. Всю предыдущую жизнь. Жертве не поможет ни оружие, ни владение (сколь угодно блестящее) рукопашной техникой. Любую овцу можно научить очень хорошо лягаться и даже (поверьте давно практикующему инструктору) кусаться – ведь зубы есть. Всё равно она ничего не сможет поделать с волком. Даже запаршивевшим: больным, в лишаях и с глистами. Но овца обречена на свою судьбу (как, впрочем, и волк). Мы же – люди. Каждый из нас сам решает, кем ему быть – жертвой, или тем, кто опасен для любого преступника. Лёгкой добычей, или источником смертельной опасности для любого подонка, посмевшего поднять на него руку. Любой из нас волен выбрать либо одно, либо другое. И в любое время изменить свой выбор. В этом главное отличие человека от животных. Все прочие вторичны и второстепенны.

Различия состояния жертвы и её антипода носят целиком психологический характер. Степень владения боевыми навыками или оружием, как и физическая форма (или отсутствие их) – лишь способ проявления и реализации психологических несовпадений. Мой дед в возрасте за девяносто убил двоих крепких молодых мужчин пытавшихся отобрать уже выкопанную и сложенную в мешки картошку. Три здоровенных лба двинулись на него с лопатами. Он тоже воспользовался обычной штыковой лопатой. Я ходил за транспортом (как молодой, идти было далеко). Дед одному отвалил голову, второго рубанул поперёк живота так, что был почти рассечён позвоночник. Третьего пощадил – оглушил, ударив в голову плоскостью. Он был уже очень нездоровым и совсем несильным физически. Да, он умел и очень хорошо умел пользоваться лопатой как оружием. Но именно потому и умел, что ни дня из своей длинной и очень непростой жизни не был жертвой. Ни людей, ни обстоятельств. Потому не имели значения ни молодость его противников, ни их физическая сила, ни численность, ни такие же лопаты в их руках. Они нарвались на волка. Старого, слабого физически, но решительного и беспощадного. Именно поэтому его лопата оказалась смертоносным оружием. А не наоборот. Жертве в подобной ситуации не поможет и автомат. Ведь нужно дослать патрон, нажать на крючок и увидеть, как человека разбрызгивает очередью.

Как ни вынуждена окажется самооборона, это будет применение насилия. Причинение боли и увечья живому человеку. Причём, для того, чтобы действительно эффективно защитить себя нужно это сделать раньше, чем успеют изувечить тебя самого. То есть раньше, чем будет нанесён удар. И без того сложная ситуация усложняется ещё и полной неочевидностью. Это одна из главных причин гибели при преступных посягательствах. Стандартное воспитание в кости впрессовывает постулат, гласящий, что бить можно только в ответ на уже нанесённый удар. И никому дела нет до того, что в серьёзном случае это невозможно. Потому, что серьёзный противник первым же ударом исключает физическую возможность ответного сопротивления. А если речь о выстреле? Тоже ждать первого попадания? Но попадание кулаком, локтем или коленом может вывести из строя (а то и убить) не хуже пулевого. Рамки Закона в части дозволенности насилия при самообороне довольно просторны, но традиция и практика правоприменения таковы, что кара за превентивное насилие почти неминуема. А для исхода конкретного судебного разбирательства как раз они, порой, являются более определяющими чем общие формулировки УК. Факт – как раз страх перед уголовной ответственностью очень часто вяжет по рукам и ногам, превращая человека в ту самую безответную, обречённую жертву. И Закон, в этом случае, работает именно на преступника.

Неприятная, но непреложная истина в том, что боящийся Закона не способен себя защитить. В ситуации решительного нападения точно убережётся лишь тот, кто твёрдо для себя решил, что предпочтительнее быть заключённым, чем покойным. Тот, кто понял, что из тюрьмы возвращаются, а из морга ещё никто не вышел своими ногами. Тем более, ещё найдут ли, соберут ли доказательную базу, отстоят ли её в суде. Любую из этих стадий можно выиграть. Если остаться в живых. Можно, конечно, избавить себя от всех этих неприятностей. Позволив себя убить. Став объектом всеобщего сочувствия, а не подследственным убийцей.

Кроме страха перед Законом мощнейшим разоружающим фактором являются этические барьеры, внушаемые при воспитании в том возрасте, когда критика отсутствует, и любые внушения воспринимаются ребёнком как непреложная истина. Первая из них – «не убий». Причём в толковании недопустимости любого убийства вообще. Не взирая на то, что сама заповедь категорического запрета не содержит! Она сформулирована как совет, как констатация того факта, что убийство – всегда плохой выход. Приносящий множество неприятностей и затрат. В этом смысле, да, лучше не убивать.

Но бывают случаи, это как раз случаи решительного нападения, когда другого выхода нет. Когда не убивший будет убит сам. Когда не лучший выбор – убийство является единственной альтернативой ещё худшему – смерти. К тому же, если противник настроен решительно, то труп, как результат события, гарантирован. И только от Вас зависит, кто им станет. Вы, или напавший. Т.е. выбор за Вами. И ответственность при любом исходе. Получается, что убить – это убийство, которое можно искупить, отомолить и пр. и пр.. А вот позволить убить себя – самоубийство. По православному канону – грех смертный, неискупимый, исключающей спасение души, добровольный отказ от этого самого спасения. Ничего худшего христианин совершить просто не может. Вот цена беззащитности и неспособности противостоять преступнику. Лучше над этим задуматься раньше, чем Вам приставят нож к горлу, или ткнут в живот пистолетом. Жизнь есть Божий дар и не беречь его, швырнуть под ноги подонку на растоптание, вручить в преступную волю – грех, и грех тягчайший. Если же Вы человек неверующий, то задумайтесь над тем, что жизнь – главнейшее и ценнейшее Ваше достояние, ведь всё остальное является лишь следствием: деньги, успех, профессиональные достижения, личная жизнь. Угрожающей Вашей жизни стремиться отнять всё это сразу. Мне кажется, что стоит отстаивать себя любыми средствами и любой ценой – пусть даже этой ценой станет тюремное заключение и осуждение окружающих. И никакие лживые этические ограничения во внимание принимать не стоит.

Преступник и без того имеет все мыслимые преимущества: для него не существует этических и психологических барьеров перед применением насилия, он владеет полной ситуационной инициативой, т.к. определяет место и момент нападения. Судорожная реакция и хаотичное, пусть и сколь угодно отчаянное, сопротивление тут не помогут, а, напротив, лишь усугубят положение объекта нападения. Любые сомнения и колебания в такой ситуации губительны. И не стоит утешаться «авосем» - вдруг да не убьют, вдруг да просто изобьют, ограбят и изнасилуют. Не стоит заблуждаться, даже банальная «хулиганка» может стоить жизни. Несть числа забитым до смерти ради забавы, зарезанным ради молчания, или за робкое просящее возражение. Выбор прост: либо надеяться, что пронесёт, что вывезет кривая, что никогда не случится; либо жить в состоянии психологической готовности к нападению, не надеясь на незаслуженное чудо. В случае нападения чуда не будет – выживет только победитель. А победу даёт только преимущество. В рассматриваемом случае невозможно преимущество численное или физическое (преступник ищет лёгкую добычу), а, благодаря законодательству, и степень вооружённости преступника, чаще всего, намного выше. Противопоставить этому можно только решительность и жестокость, готовность ради сохранения своей жизни оборвать чужую. Это главное. Все сомнения нужно разрешить заранее, в спокойной обстановке, сформировав жёсткую, краткую и внятную психологическую установку не на овечью иллюзию самоспасения покорностью или бегствам, а на поведенческий стереотип активного хищника – гарантирование своего выживания немедленным решительным уничтожением опасного для жизни существа. Всё прочее – убийственный самообман. В руках так настроенного человека любой предмет становится эффективным оружием. При наличии твёрдых навыков применения – стопроцентно эффективным. Да и голыми руками можно сделать очень и очень многое. Согласный же умереть по чужому желанию обречён, даже если увешан с головы до ног наилучшим оружием. Чудес не бывает.

К сожалению или к счастью, но невозможно иметь две психики – одну для смертельной схватки, другую на прочие случаи. Тот, кто покорен и угнетаем в семье, или на работе и при нападении преступника привычно подломится под чужую волю и никакое оружие, никакие навыки его не спасут. Человек просто не сможет нажать на спусковой крючок или нанести удар. Чтобы решительность, хладнокровие и разумная жестокость были проявлены в жесточайших стрессовых условиях преступного нападения они должны быть неотъемлемыми чертами личности, её фундаментом. Схватка за жизнь – жесточайшее испытание, обнажающее суть личности, её основу. Не может проявиться в критический момент то, чего не было всю предыдущую жизнь.

Поэтому обучение боевым навыкам недопустимо ограничивать набором технических действий, как бы ни были они эффективны сами по себе. Это всё равно, что вручать человеку пистолет без патронов. Курс обучения рукопашке, или боевой стрельбе имеет смысл, только если главной (хоть и не самой заметной внешне) его частью является «заточка» психики, формирование психологических и поведенческих стереотипов хищника-одиночки. Именно одиночки, т.к. чаще всего противостоять преступнику (или их группе) каждый из нас вынужден в одиночку. Только тогда технические и тактические навыки будут работать не на тренировке, а в реальных условиях.

Адаптированный для гражданских условий курс психологической подготовки, совмещённый с освоением рукопашной техники, или огнестрельного оружия вполне посилен человеку без тяжёлых хронических заболеваний и патологических расстройств психики, или нервной системы. В самом тренировочном процессе приятного (если говорить о физических ощущениях) мало, но ведь многое из полезного невкусно.

Если говорить до конца откровенно, то средний обыватель был, есть, и всегда будет лёгкой добычей решительного преступника. Как раз в силу того, что большинство людей воспитываются покорными, нерешительными, психологически слабыми и ленивыми. Но вот останетесь ли Вы лично в числе беспомощных и беззащитных, это зависит только от Вас. От Вашего желания остаться в числе тех, кого пасут, кормят, охраняют, а потом стригут, а нередко и режут. Или стремления покинуть бесчисленные овечьи ряды и взять только на себя ответственность за свою судьбу, за свою жизнь и за жизнь и судьбу тех, кто попытается поднять руку на Вас или протянуть её за Вашим достоянием. Владение оружием или боевыми рукопашными навыками при этом играет вторичную, подчинённую, служебную роль. Психологически готовый за себя постоять человек без особого труда обучается всему, что нужно для этого уметь. Обучается быстро и надёжно. С таким приятно работать любому стоящему инструктору. В этом случае не становятся препятствиями ни возраст, ни отсутствие выдающихся физических кондиций, ни, скажем, малый рост. Это всё сказки, информационный ширпотреб, будто боеспособны только молодые, рослые и физически сильные. В реальности всё иначе.